Концепция Общественной Безопасности

решили: пусть живут в монастырях, а молятся, как хотят).
Благодаря своим крепостным церковь формировала изрядные
денежные и материальные запасы, которые использовались
в трудное для России время. Этих крепостных церковь
не покупала, обычно деревни, приписанные к монастырям,
были пожертвованиями царей и дворян.
В-третьих, государственные заводы.
И, наконец, крепостных имели сами крепостные крестьяне.
При этом свободные крестьяне, а они составляли около
40% всех крестьян России, крепостных, разумеется, иметь
не могли, так как не несли военную службу и не имели других
способов их приобретения. Юридически не могли иметь
крепостных и крепостные крестьяне, но фактически имели.
Делалось это так: разбогатевший крепостной, решивший
вложить деньги в приобретение крестьян, оформлял
покупку на своего барина, но они были его крепостными.
Поскольку они прятались, так сказать, за его спиной (хребтом),
то и назывались они «захребетники».
Автор хотел бы, чтобы читающие эти строки сделали для
себя выводы о том, что русский крепостной — это не то,
что поляк или чухонец. Это не раб ни в душе, ни по мировоззрению.
Для него помещик — это не Бог и не царь, а
только командир, которого необходимо содержать для своей
собственной безопасности и подчиняться которому нужно
тоже только из этих соображений. Для русского крепостного
было немыслимо, чтобы его продали разбогатевшему
кабатчику да еще и с правом кабатчика убить его, а не прикрепили
к другому русскому воину. Немыслимо, чтобы его,
даже солдата, продали за границу. Воевать в составе войск
союзников за Россию, воевать за союзников — это понятно.
Но быть проданным, как немец, чтобы убивать Бог знает
где индейцев или североамериканских поселенцев, которые
ничего России не сделали, не по-русски.
Дворяне только воины. В другом качестве они не были
нужны России. В этом была справедливость, которую не понимал
Петр III и другие мудраки. И пока дворяне преданно
служили России, они имели право на часть рабочих дней