Концепция Общественной Безопасности

нии, но и при наличии двух третей голосов. В мир ворвался
кулак, покупающий голоса.
Далее бюрократия взялась за старост, стремясь их бюрократизировать,
подчинить себе, а не миру. Старосты сопротивлялись,
их подкупали серебряными медалями и именными
кафтанами, со строптивыми поступали круто — только
в год реформы и только в Самарской губернии было сослано
в Сибирь почти 70 сельских старост, отказавшихся подчиняться
волостным старшинам и сохранивших верность
мирским приговорам.
И буржуазия, и бюрократия сняли намордники со своих
мудраков и спустили их с поводков. Те, начитавшись книг
западных ученых (написанных для условий Запада, причем
для умных людей), со всем старанием стали хаять общину,
русских крестьян и все, с этим связанное. (Нам это несложно
представить, мы видели, что получилось, когда Горбачев
спустил с цепи своих мудраков.) Одни, услышав, что в германской
армии в рацион солдат вводится гороховая колбаса,
стали требовать от крестьян сеять и есть горох (как тут не
вспомнить Никиту Сергеевича с его кукурузой). Другие издевались
над общинными наделами и прочностью традиций.
Третьи обзывали крестьян пьяницами и лентяями. Кстати,
о лени русского крестьянина. Те же Брокгауз и Ефрон сообщают,
что самые «смертные» месяцы в России, то есть месяцы,
когда смертность населения резко превышала среднегодовую,
— июль и август, месяцы страды, самой тяжелой крестьянской
работы. В это время надрывались и умирали на
работе слабые. Зато следующие месяцы, сентябрь и октябрь,
по смертности были самыми благополучными в году.
Те русские интеллигенты, кто знал и понимал народ, но
не мог донести свои мысли до царя сквозь мудраческий словесный
понос, отчаивались: «Знаете, шибко я боюсь вашей
петербургской стряпни. Уж как вы, господа чиновники, да
к тому же петербуржцы, да еще вдобавок ученые, приметесь
законодательствовать, право, из этого может выйти
чисто-начисто беда, да еще какая! Знаете, мороз по коже
дерет и меня, и Хомякова от одних опасений. Много мы
от вас боимся, но на деле вы будете страшнее и ужаснее.