Концепция Общественной Безопасности

бодолюбие на зуб? Кто его испытывал? Кто скажет, сколько
надо убить джонов и мэри, чтобы все американцы подчинились
немцам, русским, китайцам, кому угодно, так же
охотно, как они подчиняются людям с деньгами?
Ричард Никсон в одной из своих речей привел слова
Андре Мальро о том, что США — единственная страна в
мире, ставшая великой державой, не приложив к этому никаких
усилий. А сколько усилий приложила она к отстаиванию
своей свободы?
Вот и получается, что русских учат свободе те, кто не
представляет, что это такое, для кого высшая степень свободы
и вершина цивилизованной демократии — демонстрация
гомосексуалистов на главной улице города. Все равно как
если бы пятилетний сопляк, умеющий удачно имитировать
звук работающего двигателя, начал бы учить водить машину
водителя с сорокалетним стажем. И мы бы это поняли,
если бы в органах формирования общественного мнения в
СССР не было так много подобных имитирующих интеллект
сопляков и выживших из ума мудраков.
Повторяем, для создания механизма демократии важно,
кто именно получает право давать команды. Здесь возникает
противоречие между двумя силами государства: народом
и бюрократией. Собственно народ и его представители
заинтересованы в том, чтобы команды поступали от компетентных
и, главное, отвечающих за свои действия лиц.
Государственная бюрократия заинтересована в том, чтобы
все команды по защите народа поступали только от нее.
(Правильные это будут команды или нет, это второй вопрос.)
Ведь чем больше команд, тем больший контроль требуется
за их исполнением, тем больше нужно бюрократов,
тем выше доходы бюрократии, законные и незаконные. От
этой аппаратной бюрократии зависят мудраки, следовательно,
в этом и их интерес.
В первой части книги я писал, приводя в пример армию,
что к делократическому, единственно верному способу
управления люди приходят только тогда, когда оказываются
на грани уничтожения. Россия успела. Нельзя сказать,