Концепция Общественной Безопасности

собаки, отметив два заметных отверстия в небе. Они являются красноречивым признаком сумчатых, большой группы млекопитающих, в настоящее время существующих главным образом в Австралии. В действительности это череп тилацина, тасманийского волка. Тилацины и настоящие собаки (например динго, с которыми они конкурировали в Австралии и Тасмании) конвергентно пришли к очень схожему черепу, потому что у них (был, увы, в случае несчастного тилацина), схожий образ жизни.

Я уже упоминал великолепную фауну сумчатых млекопитающих Австралии в главе о географическом распространении животных. Вопрос, которого касается эта глава многочисленные конвергенции между этими сумчатыми и большим спектром их аналогов среди плацентарных (то есть несумчатых) млекопитающих, которые доминируют в остальном мире. Хотя далеко не идентично, даже во внешних особенностях, каждое сумчатое на рисунке на обороте достаточно схоже со своим плацентарным аналогом то есть с плацентарным, которое близко практикует ту же самую профессию достаточно схоже, чтобы поразить Вас, но, конечно, не достаточно, чтобы предполагать заимствование создателем.

Череп 'сумчатого волока' или 'тасманийского тигра'

Половая перетасовка генов в генофонде может быть расценена как своего рода заимствование или совместное использование генетических идей, но половая рекомбинация ограничена в пределах одного вида и поэтому не имеет отношения к этой главе о сравнениях между видами: например, о сравнении сумчатых и плацентарных млекопитающих. Интересно, что высокий уровень заимствования ДНК распространен среди бактерий. В процессе, иногда расцениваемом в качестве своего рода предшественника полового размножения, бактерии даже связанные весьма отдаленным родством штаммы бактерий обмениваются идеями ДНК с распутной развязностью. Заимствование идей действительно один из главных способов, с помощью которых бактерии подхватывают полезные трюки, такие как сопротивление отдельным антибиотикам.

Этот феномен часто именуют довольно бесполезным названием трансформация. Все потому, что, когда он был обнаружен в 1928 году Фредериком Гриффитом, никто не понимал ДНК. Гриффит пришел к заключению, что невирулентный штамм стрептококка мог подхватить вирулентность от совершенно другого штамма, даже при том, что этот вирулентный штамм был мертв. В настоящее время мы сказали бы, что невирулентный штамм включил в свой геном часть ДНК от мертвого вирулентного штамма (ДНК не страшно быть мертвой, это всего лишь закодированная информация). На языке этой главы невирулентный штамм заимствовал генетическую идею у патогенного штамма. Конечно, бактерии, заимствующие гены у других бактерий, это совсем другое дело, чем проектировщик, заимствующий свои собственные идеи из одной темы и вновь использующий их в другой теме. Однако, это интересно, потому что, если это было бы настолько распространено у животных, как у бактерий, это сделало бы более трудным опровержение гипотезы заимствующего проектировщика. Что если бы летучие мыши и птицы вели себя как бактерии в этом отношении? Что если куски генома птицы могли бы быть переправлены, возможно бактериальной или вирусной инфекцией, и внедрены в геном летучей мыши? Может быть, один вид летучей мыши мог бы внезапно вырастить перья, кодирующая перо информация ДНК была заимствована в генетическом варианте компьютерного Копировать и Вставить.

Плацентарные и сумчатые коллеги