Концепция Общественной Безопасности

И, наконец, это произошло во многих городах. Я не знаю, сейчас, разумеется, сколько тысяч человек прошло по Москве и не ушло еще с улиц. Но вот взять все ролики, которые видят, все фотографии – трудно сказать, 18 тысяч или 53, но порядок цифр примерно таков; если еще 10 тысяч в Санкт-Петербурге, сотни и тысячи в разных городах, — то то, что говорилось: ничтожная капелька еще одна падает – кап! – шарах! – и все озеро начинает замерзать. Ну потому что всё уже, хватит. Количество переходит в качество.
Но возможно, им могли бы чего-нибудь сказать. Так они должны были бы признать ошибки. Это ведь дело, в сущности, наживное. Понимаете, политик должен уметь разговаривать с толпой. Но вот людей, которые прошли школу силовых органов и спецорганов, сама мысль о том, что надо разговаривать с толпой, приводит в большое внутреннее раздражение, потому что с толпой вообще не разговаривают. Толпе отдают приказы через подчиненных, а когда она не слушается, то следствия это имеет самые, понимаете, разные.
Что могла бы сделать, мне кажется сидя в студии, умная власть? Да элементарно: не можешь обуздать – возглавь, и на тебя будут смотреть добрыми уверенными глазами. То есть представьте себе высших лиц государства с какими-либо бантами или лентами на плечах или на грудях, которые, можно сказать, рука об руку, солидарно идут во главе колонн, несут транспаранты «Долой коррупцию!», «Задушим гидру!» и так далее. И все были бы довольны.
Я лично глубоко сочувствую российскому правительству и администрации президента, Думе, потому что государственные органы находятся в трудном положении, потому что, с одной стороны, власть изо всех сил борется с коррупцией, с другой стороны, люди вышли на улицы, также борясь с коррупцией – и вот возникает когнитивный диссонанс. Погоди, а в чем, собственно, дело? То есть власть, которая борется с коррупцией одной рукой, другой рукой с некоторой другой мерой успешности борется с людьми, которые тоже хотят бороться с коррупцией. То есть, кто за что?