Концепция Общественной Безопасности

А. Нарышкин? В рамках дневного «Разворота» начинается программа «Персонально ваш». Всем добрый день. Алексей Соломин и Алексей Нарышкин…

А. Соломин? Здравствуйте.

А. Нарышкин? … в московской студии. В Петербурге…

А. Соломин? Арсений Веснин.

А. Нарышкин? Арсений Веснин, наш коллега. И публицист Александр Невзоров. Здравствуйте.

А. Невзоров? Привет-привет, вот он я.

А. Нарышкин? Надеюсь, вы, как всегда…

А. Невзоров? Без варенья, без журнала «Дилетант», не в «Гельвеции».

А. Веснин? Мы находимся не в «Гельвеции», мы находимся наконец-то в нашей студии.

А. Невзоров? Да, все очень драматично.

А. Веснин? И нам не нужно ехать как раз таки в «Гельвецию» специально к Александру Невзорову, в этот раз он приехал к нам.

А. Соломин? Алексей в этот раз верно все представил, сказал «публицист Александр Невзоров». Я сюда бы еще добавил «икона стиля». Потому что на этой неделе, Александр Глебович, вы упоминаетесь невероятное количество раз в постах в Фейсбуке и в других социальных сетях, и публикуется ваша фотография в красном пальто. У людей вообще всегда живую реакцию вызывают то красные треники Пескова… Вот ваше пальто, я думаю, побило уже те самые злополучные треники. Все об этом говорят, все это обсуждают.

А. Невзоров? Так, и что? Я должен как бы объясниться перед общественностью?

А. Соломин? Нет…

А. Невзоров? Во-первых, как вы знаете, существует великий принцип: дураки и гуси существуют специально для того, чтобы их дразнили. Это первое. Отчасти это все объясняет. Во-вторых, это всего-навсего и просто пальто, и ничего более, никакого сакрального, разрушительного, революционного, тореадорского или какого-нибудь иного смысла я в надевание этого пальто не вкладывал и не вкладываю.

А. Соломин? Ну, зато…

А. Невзоров? Что все так перевозбудились, не понимаю.

А. Нарышкин? Все просто завидуют.

А. Веснин? Чтобы эту тему как-то так закрыть, скажу, что Александр сейчас не в красном пальто, а просто в красном шарфе.

А. Невзоров? Да.

А. Соломин? Мы с вами в прошлый раз не договорили. Нам слушатели писали тоже, хотят побольше об этом поговорить – о Петербурге. В связи с тем, что появилась Нацгвардия на прошлой неделе, мы обсуждали Золотова, если вы помните. И, в частности, вспомнили и о Романе Цепове, с которым вы хорошо знакомы. Я, если позволите, чуть-чуть, ну, все-таки хотел вернуться к этому разговору, потому что там есть очень много таких интересных вещей. Вот вы говорили, что Роман Цепов ставил общественное над частным, над личностью. Вот с вашей точки зрения, сегодня он стал бы государственным мужем, чиновником, скажем так, или нет?

А. Невзоров? Несмотря на то, что история знает сослагательное наклонение, поскольку история – это всегда некий мыслеобраз. Это не факт, это нечто, что может быть многократно оценено и осмыслено с разных сторон. Это очень неконкретные вещи.

Вот здесь я не могу сказать. Я только могу еще раз вступиться за память покойного Ромки и сказать, что он никогда уголовником не был, что он никогда не был ни криминальным авторитетом, ни бандитом. Вот вы, братцы – я имею в виду не вас, ребята, в Москве, я имею в виду вообще прессу – вы сами придумали миф и сами в него поверили. Там все было гораздо сложнее и гораздо многослойнее. И Рома до последнего дня — кстати, вот почему Золотов и оказался на его похоронах — был действующим офицером МВД, который был внедрен в криминальный мир Петербурга с тем, чтобы хоть немножечко его подтянуть под пусть слабые, разгромленные, разбитые, деморализованные, но все-таки какие-то правоохранительные органы.

И Рома, в общем, до определенного момента с этим справлялся. Я видел, например, его контакты с Золотовым, я вам могу сказать, что к великому удивлению, несмотря на то, что Рома тоже был, как полагается, весь в золотых цепях и весь из себя на Мерседесах, но Рома к Золотову обращался только: «разрешите обратиться», «товарищ генерал», «разрешите доложить», «разрешите это». И Золотов мог разрешить, а мог не разрешить. То есть, вся субординационная часть всегда соблюдалась. И вряд ли это был спектакль ради меня. Я был человек абсолютно свой, перед которым не надо было выпендриваться. Я думаю, что это была подлинная суть отношений.

А. Соломин? То есть, оставался офицером до…

А. Невзоров? Конечно, конечно. И именно в связи с этим так много было внимания уделено его смерти и со стороны петербургского ГУВД, и со стороны Кремля.

А. Соломин? А правильно я понял вашу мысль? Вы своего рода сейчас объявили его агентом?

А. Невзоров? Да, конечно. Что значит объявил его агентом? Я присутствовал при том разговоре в кабинете Куликова, когда решалось, на каких условиях и какими правами будет обладать Цепов, внедренный в криминальную среду. Это довольно частая практика. Другое дело, что говорить о таком факте можно только тогда, когда все фигуранты этого дела давно почили. Вот здесь мы имеем как раз тот самый случай, и, наверное, об этом можно было рассказать. Короче, он не был уголовником.

А. Соломин? Журналисты его называли и называют серым кардиналом, то есть, в общем-то, человеком, который играл не последнюю роль, за спиной, правда, тех фигур, которых мы все сейчас хорошо знаем. Это так или нет? Он действительно был влиятельный?

А. Невзоров? Ой, вы знаете, можно назвать серым кардиналом, синим кардиналом, бурым кардиналом – это бессмысленные слова. Он действительно, как мог, пытался изнутри регулировать преступный мир, который был необыкновенно влиятелен и силен. И с той минуты, когда вот Рома завоевал в нем свое место, по крайней мере все малейшие движения и шорохи этого мира были известны и ФСБ, и милиции.

А. Соломин? Когда вот я спрашивал у разных известных людей о Викторе Золотове вот на прошлой неделе, когда случилось его назначение, все как один, разных совершенно мастей люди, говорят: кристально чистый человек, очень хороший, с очень хорошей репутацией. То ли боятся, как мне показалось, то ли действительно он с такой кристальной репутацией. Вот вам как кажется, если говорить по Петербургу?