Концепция Общественной Безопасности

Вступление

В.Бойко
? Я хочу подвести итоги голосования, которое мы в предыдущем часе проводили. Голосование у нас было такое. Если Россия сбавит обороты в Сирии или вовсе прекратит свою операцию, это снизит уровень террористической угрозы? – мы спрашивали у слушателей. 63% считают, что да, и 37% считают, что нет. Ну и, в общем, понятно, что ВЦИОМ, который этот опрос проводит, делает это не случайно. Возникает ощущение (и не только у меня – многие вообще об этом пишут, и слушатели наши, и СМИ), что то, что происходит сейчас, это не просто какая-то операция российская ли, международной коалиции ли, а это уже всё принимает характер некоего цивилизационного столкновения, так сказать. Скажите, пожалуйста, вы с такой оценкой согласны?


А.Невзоров
? Ну, как вам сказать? Вот, постановка вопроса абсолютно некорректная, потому что это цивилизационное столкновение началось не сейчас, не сегодня и даже и не 100, и не 200 лет тому назад. Причем, надо отметить (и будем объективны и справедливы), наверное, европейский мир для того, чтобы страсти накалились, в свое время сделал не меньше, чем мир мусульманский. Посему говорить о том, что вот сейчас мы имеем какой-то результат – нет.

Меня, вот, часто, скажем так, весьма справедливо всегда упрекали в том, что уделяя очень много вопросам православия, христианства, религии, всей этой поповщины, я практически ничего не говорю никогда об исламе.

Дело в том, что ислам всегда был религией, которая была жестко ограничена некими этническими и географическими рамками. А поскольку религия страшна прежде всего тем, что она парализует развитие, то мусульманство меня никогда не интересовало, поскольку в мусульманском мире и развития-то никакого нет – там парализовывать, в общем-то, нечего. Уже давно арабский и мусульманский мир живет в таких нахлебниках, захребетниках у мира европейского, у мира более утонченного Востока и  просто пользуется всем тем, что изобретает и предлагает европейская цивилизация.

То, что произошло в Париже, да. Но вспомним, что в свое время христиане вытворяли примерно такие же фокусы. Вспомним, один Каркасон чего стоит. И то, что натворили мусульмане, это прежде всего, конечно же, свидетельство того, что их религия еще достаточно молода и горяча. И искать во всем происшедшем какие бы то ни было корни кроме религиозных было бы, наверное, абсолютно неверно, потому что все люди, которые устраивали теракты в Париже, они руководствовались тем же самым, чем руководствовались люди, которые врезались в башни-близнецы в США. Теми же самыми идеалами вдохновлялись те, кто отрезают головы в Ливии или в Сирии, или в Иране, или в Ираке, да? Это, прежде всего, религиозное основание. И до тех пор, пока религия получает простор, свободу, возможность заявлять о себе в обществе любым образом, до тех пор, вероятно, вот эти все страшные проявления будут и они будут только нарастать.

И мы видим, что, на самом деле, не важно, какая религия. Ведь, понимаем, что во Францию приехало много миллионов мусульман, и, вероятно, 100, 200, 300 человек из них оказываются террористами. Но мы видим, как на тот же самый Донбасс приехало там 10 тысяч православных фанатиков под видом возрождения русского мира, но там террористом оказался каждый, да? Потому что, ведь, то, что происходило на Донбассе, мало чем отличается от любой другой террористической деятельности.

И в ответ на весь этот цивилизационный конфликт Россия проявляет разумность, судя по опросам, но это судя по опросам, потому что люди боятся (и правильно делают). И проявляют абсолютнейшую неразумность, потому что на пике ответов, на пике всех размышлений по этому поводу всё равно «Шарли», всё равно реакция «Шарли», ожидание того, что скажет «Шарли». Вот, до тех пор, пока все не поймут, что наше отличие от мира религиозных фанатиков, от мира террористов и от мира убийц заключается в том, что у нас может быть «Шарли», а у них не может быть ни в каком смысле этого слова. И это знаковая вещь, и вещь чрезвычайно важная.