Концепция Общественной Безопасности

 По мере продвижения проекта перестройки и изменений в обществе сдвигался центр тяжести в системе средств, которые использовались в манипуляция сознанием советского человека. Поначалу важную роль играли книги. С приходом «гласности» закончилась эпоха самиздата. Он выполнил свою задачу, его книги перестали быть запретными, они были изданы, но большого интереса уже не вызвали. Их художественный уровень, в общем, был невысок (сомневаюсь, чтобы существенная часть поклонников Солженицына на самом деле смогла дочитать до конца «Архипелаг ГУЛАГ»; между прочим, на Западе абсолютно все в интеллектуальных кругах знают эту книгу, очень любят ее помянуть, но я не встретил ни одного человека, который бы ее прочел).

* На какое-то время на передний план вышли нормально изданные книги. Немногие из них были написаны загодя (как «Жизнь и судьба» В.Гроссмана), большая часть уже пеклась, как блины, по несложной идеологической схеме - «Дети Арбата», «Зубр» и т.д. Массовыми тиражами издавалась и «классическая» антисоветская литература из эмиграции. Страна еще была читающая, и книги охватывали большую часть «культурного слоя». Периодическая печать, радио и телевидение, «принадлежащие» КПСС, пока что стояли в стороне - темп изменений был очень точно рассчитан, и маска «генерального секретаря коммунистической партии» прочно сидела на лице Горбачева. Нельзя было спугнуть советского человека! Об этой большой заботе нового Политбюро ЦК КПСС замечательно написано в мемуарах помощников Горбачева - с неподдельной искренностью и детским простодушием. Больше социализма!

* К концу перестройки (с 1988 г.) в дело вступили толстые журналы, а потом и газеты. Это была уже завершающая стадия. Как только была пройдена «точка невозврата» (август 1991 г.), потребность в антисоветском окормлении интеллигенции отпала, и издание газет и журналов было быстро, небывалым в истории образом свернуто. В 1990 г. в РСФСР издавались журналы общим тиражом 5010 млн. экз., в 1992 г. 925 млн. экз. и в 1995 г. 229 млн. экз. Падение в пять с лишним раз за 2 года и в 25 раз за 5 лет! Впрочем, исчезла и аудитория - интеллигенция лишилась доходов, значительная часть ее деклассировалась, и ей не до чтения «Нового мира» и «Литературной газеты».

* Исчезло и главное ранее средство массового развлечения и культурного досуга - кино. В 1985 г. кинотеатры в РСФСР имели 2263 млн. посещений, а в 1997 - 40 млн. В 55 раз меньше! И на этом уровне кино пока и держится. Массовую аудиторию получило телевидение - оно и стало главным каналом для распространения информации.

* Что главное в сообщениях, передаваемых телевидением, а что является «легендой», прикрытием - вопрос сложный. Углядеть контрабанду у контрабандиста-профессионала всегда трудно. Мы были в положении того новичка таможенника, что поставили на мосту. Идет человек, везет на тележке охапку травы. Таможенник потыкал траву - нет ничего. Назавтра снова та же история. Нет ничего. И так каждый день. Кончилась стажировка, и таможенник спрашивает этого человека: «Я знаю, что вы провозите какую-то контрабанду, но не могу понять, что именно. Скажите по-дружески, я все равно уезжаю». Человек говорит: «Тележки». Контрабанда телевидения в последние десять лет - идеологическая взрывчатка, разрушающая культурное ядро общества и подрывающая гегемонию «старого режима». Пока что конструктивной работы по созданию какой-то новой целостной мировоззренческой основы, консолидирующей людей в общество, не наблюдается. Вряд ли к этому возможен переход при данном типе политического режима в обозримом будущем - программа разрушения далеко не закончена. Более того, установилось динамическое равновесие между процессами духовного разрушения и восстановления. Кстати, телевидение по необходимости работает и на восстановление - в той «траве» что оно везет на контрабандной тележке, много полезного - и фильмы про Анискина, и мировая классика, и концерты Дм.Хворостовского. Но мы поговорим о «тележках».

* Уже начиная с последней стадии перестройки резко изменился тип сообщений СМИ по сравнению с советским периодом. Произошло почти моментальное переключение СМИ на тип информационного потока мозаичной культуры - с семантикой и риторикой, описанных в гл. 12. В сообщениях СМИ перестали ставиться и обсуждать целостные проблемы, понятия и теории, в которых они могут быть осмыслены. Возник тип сообщений, которые хаотизировали мышление, делали его некогерентным. Решалась проблема создания в общественном сознании перехода « порядок-хаос ». На этом этапе и не ставилось задачи «перевербовать» людей в новую веру, важнее было поставить под сомнение все ценности вообще, опорочить все священные символы и тем снять психологическую защиту против манипуляция. Дьявол, который посещал Ивана Карамазова, вовсе не старался «обратить в безверие». Он говорил ему: «Я тебя вожу между верой и безверием попеременно».

* Ссылаясь на данные психофизиологов, философ Ю.Г.Волков пишет в 1994 г.: «Пропаганда теории, проповедь учения, разъяснение концепции, доктрины сегодня не в моде. Соответствующие установки, ценностные предпочтения, стереотипы поведения формируются ненавязчиво, без сопровождения философского флера, рефлексии, а как бы под воздействием точечного массажа. В ходу зрелища, театральная символика, памфлетно-детективный жанр, полуанекдот, фарс; идеология все больше ориентируется на видео, телепередачи, музыку, пение, воздействие идет не на интеллект, а на подсознание».

* Конец перестройки был совмещен с моментом смены поколений, причем смены кардинальной - пришло активное поколение людей, не знавших и не прочувствовавших войну, не знакомых с тяготами восстановительного периода. В обществе господствующее положение заняли люди, которые всю жизнь были сыты . Оказалось, что это совершенно иное общество, многих простых вещей оно не понимает, и объяснять их надо на каком-то новом языке. В этих условиях «отказ» идеологической машины КПСС при вираже верхушки произошел моментально, с разрывом непрерывности - даже до кадровой чистки редакций. Консерваторы не были готовы к сопротивлению и не использовали даже тех немногих возможностей для общественного диалога, которые имелись.

* Напротив, персонал СМИ оказался на удивление хорошо подготовленным для применения технологий манипуляции. Этому, видимо, способствовали заблаговременные усилия по изданию в СССР уже в 70-е годы большой серии книг, бывших по сути дела учебными пособиями по манипуляции сознанием (с названиями типа «Техника дезинформации и обмана», «Психологическая война», «Манипуляторы сознанием» и т.п.). В предисловиях они представлялись как книги, разоблачающие методы буржуазной пропаганды, но в общем это были довольно детальные описания этих методов (таких описаний для разоблачения не требовалось). Зато практически не было литературы, посвященной защите от этих методов. В общем, персонал, владеющий методами манипуляции, в СССР имелся, и в годы перестройки он смог наконец применить свои знания и умения.

* В ходе углубления конфликта в стране этот персонал как особая социальная группа также раскололся, хотя и не в той пропорции, что остальная часть общества. После довольно жесткой кадровой чистки корпус журналистов, в общем, представляет собой вполне однородную группу, строго соблюдающую «партийную» дисциплину. Те журналисты, которые находятся в оппозиции к режиму реформаторов, практически вытеснены из сообщества или занимают в нем маргинальное положение. В гражданском обществе социальные сдвиги порождают расколы относительно неглубокие, так что сохраняется возможность диалога и компромисса. В идеократическом обществе раскол приводит к возникновению двух тоталитарно мыслящих групп, которые просто игнорируют существование противника и не принимают его интересы как допустимые. Конфликт приобретает почти религиозный и «расовый» характер. В СССР было декларировано даже возникновение нового этноса («новые русские»). Отсюда – аномальная жестокость победителей, которой в принципе было невозможно ожидать в стабильное время. Это отразилось на деятельности СМИ и особенно телевидения. Видимо потому, что, в отличие от печатной продукции, оно летуче, как эфир. В настоящее время ни рядовой телезритель, ни организации оппозиции не в состоянии зафиксировать продукт телевидения и предъявить его для какого-то суда и даже дебатов. До сих пор телевидение как отправитель сообщений практически не ограничено никакими нормами и полностью неуязвимо по отношению к недовольству получателей сообщений.

* Во многих своих передачах телевидение доходит до информационного садизма. Это - глумление в дни праздников над тем, что отмечает и вспоминает большинство граждан. Это издевательство над дорогими для многих образами и символами. Это – очернение их друзей и злорадство их бедам. Россия - единственная страна, где огромное число граждан жаждет отомстить ведущим телевидения, где телецентр приходится охранять с помощью военной силы. Одно это показывает, сколько обиды накопилось в душе у людей, которые подвергались издевательствам [295] .

* Вопpос о том, какую pоль игpает телевидение в воспpиятии миpа, в фоpмиpова­нии человека и, значит, общества, стал одним из важнейших вопpосов в России. Но откpытого pазговоpа на эту тему нет. Дея­те­ли телевидения и фи­лософы-демокpаты ни pазу не объяснились с обществом, даже после pас­стpе­­ла людей у двеpей телецентpа в 1993 г. Никто не поставил вопрос: почему толпы лю­дей нес­коль­ко лет с яpостью pвались к двеpям телецентра, чтобы ска­зать что-то . Телевидение по­лу­­чило мощную охpану с надежными пулеметами, и больше его деятелей ни­что не вол­нует [296] .

* В pазгаp войны в Чечне в 1995 г., когда телевидение вновь вызвало яpость самых pазных людей, обозpеватель НТВ Е.Киселев воззвал: «не казните гонца, он пpиносит вам те вести, какие есть». И сpазу возникли сомнения. Гонец ли телевидение или что-то иное? Те ли вести, что есть в действительности, нам пpиносит этот «гонец» - или он их фабpикует по своему усмотpению? Получает ли он пpи этом какую-то власть над нами, незаметно лишая нас опpеделенных видов свободы - манипулиpуя нами, или телевидение действительно нейтpально? Рассмотрим эти вопросы в форме кратких утверждений.

* 1. Телевидение определенно приняло манипулятивную семантику и риторику - язык, стиль, эстетику, темп и построение программ. Оно постоянно и последовательно сокращало время, а потом и ликвидировало познавательные, рассудительные и восстанавливающие здравый смысл людей передачи. Оно ввело в практику непонятные, нервирующие, порой кажущиеся безумными заставки (глаз, шестерни, падающие со стула клоуны, дерущиеся деды-морозы и т.д.). Ткань передач стала разрываться рекламой, так что даже художественные произведения утратили свою восстанавливающую сознание силу (важные в советском телевидении передачи лучших спектаклей драматических театров вообще исчезли). В целом телевидение взяло на себя роль силы, подрывающей способность людей к рациональному логическому мышлению, стало инструментом обскурантизма . Эфир заполнили астрологи и предсказатели - в масштабах, совершенно не соответствующих реальному распространению этих суеверий в российском обществе начала 90-х годов. Телевидение внедряло эту субкультуру в массовое сознание.

* Программы новостей нагнетают нервозность (о которой писал Марат), а программы на исторические темы в основном имеют целью разрушение образа прошлого, проявляя при этом поразительную бестактность и дурной вкус (чего стоит «фильм» Лобкова о Мавзолее, где он с важным видом в белом халате пишет на доске формулу уксусной кислоты). Само глумление над элементарным вкусом и элементарными школьными знаниями стало особой программой по разрушению культурного ядра. Предельно примитивны и пошлы мелкие провокации типа reality show , имитации сенсационных открытий и «расследований»: например, Е.Масюк, проваливаясь в снегу, идет ночью в Измайловском парке к месту, где, «как стало известно НТВ», некие террористы закопали сумку с радиоактивными веществами. Да, сумка есть. Желтая. Суют к ней какой-то прибор, стрелка отклоняется. Какой ничтожный  спектакль. Как жаль искреннего, глубинно честного человека, который верит этому  спектаклю - просто потому, что у него в голове не умещается мысль о том, что образованные люди могут так подло врать.

* Выполняя задачу постоянной дестабилизации общественного сознания, ведущие телевидения, скорее всего, уже и сами не замечают, какие недопустимые вещи говорят - произошел отрыв телевидения от обыденной культуры. 26 января 2000 г. произошла тяжелая катастрофа на железной дороге, погиб помощник машиниста. Ведущий дает ернический комментарий: «На российских железных дорогах катастрофы обычно происходят из-за того, что машинисты и их помощники засыпают за ручками управления». Какова терминология: обычно ! Одно это слово придает фразе такое звучание, что у телезрителя создается подсознательное ощущение, будто катастрофы в России - обычное дело.

* Тема разрушения и гибели стала главной на телевидении. Ни pасстpел Дома Советов, ни театральный взрыв президентского дворца в Грозном в 1995, показанный телекомпаниями всего мира, не были бы нужны, если бы они не могли быть показаны по телевидению. Все эти акции были тщательно подготовленными сценами, смысл котоpых - именно их тpансляция в каждый дом. Господствующее меньшинство создает «общество спектакля», снимающее все психологические защиты.

* 2. Уже в конце перестройки телевидение отбросило элементарные нормы профессиональной этики и стало «создавать реальность», фальсифицируя факты самым грубым образом. Вот типичный случай. 22 июня 1992 г. около Останкино соб­ра­лось тысячи две человек, отделенные от телецентра 10-ты­сяч­ным кордоном ОМОНа, собак, грузовиков. Наблюдая это зре­лище, я обратил внимание на телеоператора с умным интелли­гент­ным лицом. Он внимательно рассматривал толпу и, най­дя особенно колоритную и непривлекательную фигуру (воз­бужденную растре­пан­ную женщину, убогого или явно ненормального человека), продви­гал­ся к ней и долго снимал своей камерой в разных ра­кур­сах. Постояв около него минут пятнадцать, я подошел и спро­сил, не чув­ст­вует ли он моральной ответственности за явное искажение ре­аль­ности, дезинформацию общества, да еще ведущую не к умиро­тво­ре­нию, а к расколу. Он не ожидал «такой поста­новки вопроса» и даже сму­тился, начав что-то лепетать о жанре теле­ис­кусства. Но в сле­дующий момент появились человек пять обычных с виду молод­цов в штатском и оттерли меня от «деятеля теле­искусства». Сегодня разница с тем репортером только в том, что нынешние уже не краснеют.

* А как делались телерепортажи о Чечне - и в 1995-1996 гг., и сегодня? Вот тропинка вдоль разрушенного дома, вдалеке от боя. По этой тропинке бегут какие-то люди, за ними следует камера. Камера дергается, люди вы­падают из кадра, сбивается фокусировка. Все так, будто опера­тор, в страшном волнении, под огнем снимает реальность. Создается мощный эффект присутствия, мы как будто вброшены в страшную дейст­ви­тель­ность Чечни. Но ведь это трюк, ко­то­рый должен имитировать реальность! Описан во всех учебниках телерекламы и телерепортажа. Камера дергалась и сбивалась с фо­куса только для того, чтобы создать иллюзию боевой обста­но­вки. Это дешевый прием телерепортера, манипулирующего созна­ни­ем зри­теля - reality show (имитация реальности). На Западе его по­сто­янно применяют в полицейских роликах, чтобы имитировать сфа­бри­кованную задним числом съемку поимки бандитов или дорож­ной ка­та­строфы. При этом зрителя и не обманывают, будто это на­турная съемка, но сильнейшее эмоцио­наль­ное воздействие от иллю­зии до­стоверности достигается [297] .

* Как уже говорилось, новое эффективное оpужие, откpытое психологами - соединение pекламы с «объективным» телеpепоpтажем. Пpотив обеих этих вещей по отдельности может устоять сознание, но оно беззащитно пpотив их комбинации. Потому так pезок водоpаздел между советским телевидением, отвеpгавшим это откpытие культуpологов, и демокpатическим телевидением, котоpое взяло его на вооpужение. И это воздействие таково, что те силы, котоpые контpолиpуют телевидение, могут не пpосто манипулиpовать сознанием огpомных масс телезpителей, но и на вpемя pазpушать его, как бы «отключать». Телевидение в России стало не только злоупотреблять рекламой для «дробления» любой существенной информации, но и дало экран для рекламы предельно агрессивной и идеологизированной. Часть ее прямо содержала радикальный политический смысл, используя образы и символы советского прошлого, другая часть разрушала общекультурные символы (например, многие рекламные сообщения были построены на безобразном гротескном образе учителя). И вся реклама в целом стала агрессивным внедрением в сознание ценностей эгоизма и потребительства. Не дай себе засохнуть !

* 3. В СССР и России в ходе «демократической революции» телевидение было использовано для атаки на все возможные табу и запреты - как инструмент «разрушения культурного ядра» нашего общества. После достижения первой политической цели телевидение, однако, не прекратило ударов по общественной морали. Перед ним стоит еще более крупная и длительная работа: обеспечить реформаторам «культурную гегемонию», которая необходима им для легитимации нового социального порядка. Поскольку никакой привлекательной идеологии у них нет, им приходится обращаться к нездоровым сторонам подсознания и усиливать развращение зрителя - чтобы он уже не мог оторваться от кормящего его манипулирующими сообщениями телевидения. Так торговец наркотиками устанавливает свою гегемонию среди подростков трущоб.

* Во время дебатов при подготовке передачи «Суд идет» на НТВ председатель Фонда защиты гласности А.Симонов ответил мне на этот тезис, что если людям не нравятся безнравственные передачи, они могут закрыть глаза и заткнуть уши (он привел африканскую пословицу в этом смысле). Я пояснил очевидную вещь: люди не могут обойтись без информации и вынуждены держать глаза открытыми. При той скудости информационного рациона, что установило телевидение, его политика стала разновидностью известной пытки -  давать заключенному селедку, а потом кружку воды с мочой. Не нравится - не пей. Защитник гласности обиделся и сказал, что не понимает, кто же тут селедка (думаю, что он зато прекрасно понял, что же тут моча).